Злобина Майя - Версия Кестлера - Книга И Жизнь



Майя Злобина
Версия Кестлера: книга и жизнь
Артур Кёстлер. Слепящая тьма. "Нева", 1988, No 7-8.
Мощь пролетарского государства сказывается не только в
том, что оно разгромило контрреволюционные банды, но и в
том, что оно внутренне разлагало своих врагов, что оно
дезорганизовало волю своих врагов. Этого нет нигде и этого
нельзя иметь ни в одной капиталистической стране.
Из последнего слова Н. Бухарина.
Партия обещает вам только одно - после окончательной
победы, когда это не сможет принести вреда, секретные
документы будут опубликованы. Тогда весь мир узнает, что
легло в основу того Процесса - или того балагана, как вы
его называете, - в котором вы участвовали по велению
Истории... И тогда вы - а также некоторые из ваших друзей
- получите от широких масс чувство жалости и симпатии, в
которых вам отказано на сегодня.
А. Кестлер, "Слепящая тьма".
Вот еще одно табу снято: знаменитый роман Артура Кестлера, опубликованный
на тридцати двух языках, а у нас ходивший в самиздатских списках, наконец-то
вышел в СССР - в стране, где происходит описанная автором трагическая
история. Все персонажи "Слепящей тьмы", впрочем, вымышлены, однако
"исторические обстоятельства, определившие их поступки, взяты из жизни.
Судьба Н. 3. Рубашова вобрала в себя судьбы нескольких человек, которые
стали жертвами так называемых московских процессов. Кое-кого из них автор
знал лично. Их памяти он и посвящает эту книгу".
Написанная полвека назад иностранцем (венгерским евреем), "Слепящая тьма"
не откроет вам никаких новых фактов. К тому же нынешний искушенный читатель
обнаружат в романе ряд мелких неточностей, по которым безошибочно определит,
что автор не был знаком с советскими тюрьмами. Однако исследование Кестлера
лучше тысяч документов позволяет найти разгадку процессов. А сверх разгадки
(почему они признавались?) роман предлагает ответ и на главный вопрос, над
которым мы теперь бьемся: как вообще такое оказалось возможным? Версия
Кестлера поражает почти математической выстроенностью доказательств, но это
отнюдь не умозрительные выкладки стороннего наблюдателя. Бывший коммунист,
Кестлер пережил драму "преданной революции" как личное горе и раскрыл истоки
этой драмы с той выстраданной проницательностью, которая дается лишь
обманутой любви.
Дж. Оруэлл не преувеличивал, когда утверждал, что "русская революция была
центральным событием в жизни Кёстлера". С юности он жил под знаком Октября,
предопределившим его политический выбор и судьбу. Он верил (как и миллионы
других - социализм был "доминирующей религией" "красных тридцатых"), что в
стране победившей революции героическими усилиями свободного народа строится
самое разумное, справедливое и счастливое общество. В 1932-м
двадцатисемилетний Кёстлер приезжает к нам и с радостью берется писать книгу
о советских достижениях под условным названием "СССР глазами буржуазного
журналиста". (Он был, правда, коммунистом, но "партия решила", что для
пользы дела это лучше скрыть.) Энтузиаст, "влюбленный в пятилетний план",
Кёстлер искренне старался замечать лишь хорошее, а все плохое относил за
счет "пережитков прошлого". Но его смущали толпы оборванных, голодных,
измученных людей (ему, конечно, объяснили, что это кулаки), пустые прилавки
в магазинах и спецраспределители для иностранцев, поклонение Сталину,
всеобщая подозрительность, идиотизм пропагандистских клише и т. д. Все это,
не допущенное "внутренним цензором" в текст, наверно, как-то ощущалось в
подтексте, тоне - книга



Содержание раздела